Нищий - Страница 19

— Его бы разжаловали в солдаты, а если бы командир погиб — повесили бы!

— Ага. Вы, курсант, знаете службу. Видимо ваш отец правильно вас воспитывал.

Курсант, которого я спросил, покраснел от удовольствия и надул грудь:

— Мой отец полковник Васман, служит в гвардии императора!

— Передайте вашему отцу мою благодарность за правильное воспитание сына.

Я отпустил лежащего буяна и повернулся к курсантам:

— Буяны — встать в строй. Выровнялись. Сейчас будем учиться встречать своего учителя. Ну-ка, на моё приветствие, все дружно: Здравия желаем, учитель! Не слышу! Что вы как бараны — бееее…бееее! Начали!

Я ещё минут двадцать муштровал курсантов, пока добился вместо блеяния, хоть не очень дружного, но хорового ответа на приветствие. Теперь можно было переходить к третьей стадии. Первые две — задавливание силой и похвалой, постановка всей группы на их статусное место — прошли нормально. Теперь у меня был чётко обозначенный статус учителя, у них бесправных учеников. Пока они не осознали, что ниже меня по статусу в этой школе, пока не поняли, что они никто, а я над ними царь и бог — двигаться дальше было нельзя.

— Итак, господа, я буду учить вас тому, чему вас не обучат ни в офицерской школе, ни в академии, нигде — только здесь, у меня. Некоторые вещи покажутся вам гадкими, отвратительными, просто мерзкими, но они, возможно, когда-то спасут вам жизнь и свободу. У буду учить вас убивать голыми руками, ножом, дамской шпилькой, верёвкой и древесным сучком, всем, что под рукой. Курсант Ардак, выйдите из строя!

— Курсант, скажите, вот у вас выпала из руки сабля. Или — у вас нет возможности её выхватить, а на вас налетел враг — ну, допустим, грабитель в переулке, что вы будете делать? Ну, после того, как вы уже закричали караул — стража, ай-яй я протестую! — что будете делать?

Строй засмеялся, а Ардак покраснев, ответил:

— Я постараюсь ударить его как можно сильнее!

— А вы знаете — как это, сильнее? Встаньте в строй. У вас уже отняли саблю и нахлопали ей по попе.

Курсанты засмеялись, а я продолжил:

— Вы должны уметь одним ударом сломать ему руку или ногу, вырвать кадык или выбить глаз — тогда у него больше не возникнет мысль напасть на боевого офицера, или просто благородного дворянина! Этому я и буду вас учить. Разбейтесь на пары, я вам буду показывать, что делать. Вы — идите сюда! — показал на второго буяна — вы встанете в пару со мной. Итак, господа, начнём с самого простого:….

Первый день занятий прошёл нормально. Ланкаста время от времени выходил из своего кабинета, смотрел на занятия, удовлетворённо кивал головой и снова исчезал. Я видел, что ему нравилось, как всё проходит. Наконец, настало время обеда, я с удовольствием заглотил свою порцию супа, каши с мясом, взял у повара ещё добавки и сел на место. Курсанты с уважением поглядывали на меня, и лишь униженный мной хулиган злобно сверкал в мою сторону галлами и что-то шептал своим прихлебателям — впрочем — тихонько, чтобы я не слышал. Это уже было достижением.

После обеда курсанты занялись фехтованием под руководством Ланкасты, а я был на время предоставлен сам себе, пока фехтовальщик не оставил курсантов выполнять упражнения под надзором одного из учеников и не позвал меня за собой:

— Пошли, будем учить тебя благородному делу, а не выкалыванию глаз разбойникам — Ланкаста весело усмехнулся и подмигнул мне.

Мы прошли в зимний зал, где в стойках стояли отполированные палки, изображавшие мечи, Ланкаста велел выбрать мне палку, подходящую по размеру:

— Попробуй несколько, разной длины — ты высокий, тебе нужен меч соответствующей длины. Пробуй. Какой ляжет тебе в руку — тот тебе и будет родным. Потом ты уже будешь знать, какой длины меч тебе нужен. Итак, ты выбрал. Приступим к базовым упражнениям…

Так потянулись дни, недели. Днём я тренировал курсантов, тренировался сам, вечером обучался у матушки Марасы составлять лечебные мази, воздействовать на растения в огородике — чтобы они росли пышно и не хирели, а ночью — «охотился».

Скоро пошли слухи, что в канализационных тоннелях под городом завелось чудовище, ядовитый паук или скорпион, который убивает своим жалом всех, кто туда заходит. Это мне сообщила тётушка Мараса, вернувшись с базара. У меня был выходной день и я наслаждался покоем и ничегонеделаньем, перед ночной охотой, когда она подняла меня криками:

— Витор, сынок, иди обедать! Иди, иди — на голодный желудок не спи! Ты и так худющий — так и девушки не полюбят! Иди скорее! Смотри, чего я принесла — свежих огурцов, грудинки, иди пообедай — супчик ещё утрешний есть! А я чего тебе расскажу! — ты просто упадёшь! Ну — я в смысле интересно — смущённо добавила она, вспомнив, видимо про мою больную ногу.

Я, кряхтя и ругаясь, потащился вниз — есть не больно хотелось, но и расстроить сердобольную хозяйку тоже не хотелось. И вообще — солдатский принцип — можешь чего-то пожрать — жри. Завтра может и не придётся. Можешь поспать — спи. Завтра и поспать не дадут…

Скоро, я ел суп со щавелем и заедал его бутербродами со свежей копчёной грудинкой — тётушка покупала её у какого-то своего знакомого торговца с большой скидкой, и по-настоящему копчёное мясо было очень вкусно, в отличие от земной грудинки — мазаной «Жидким дымом».

— Ты представляешь, что рассказывают? В тоннелях под городом завёлся какой-то оборотень! Выглядит как паук, бросается на всех, кто туда спускается! Втыкает жало — у него на хвосте есть такое — народа уже поубивал — ужасть!

Я с трудом прожевал вставшее в горле мясо, откашлялся и спросил: