Нищий - Страница 54

Сзади меня кто-то тронул за плечо:

— Викор, пробуй! — это был Амалон, серьёзно смотревший мне в глаза — пробуй, иначе нам всем конец!

— Амалон, я не могу! Я не умею! — меня охватило отчаяние. Ладно ещё, когда сам погибаешь, но уносить за собой два десятка людей!

— Пробуй, забери тебя Дьявол! Что ты теряешь?! Иначе нам конец!

Я кивнул головой и пошёл на корму шлюпа, за которой виднелся нескольких сотнях метров фрегат врага, две носовые катапульты которого выпустили очередные снаряды. Я проводил их взглядом — слава богу, что точность попаданий была минимальная — не пушки, в конце концов…

Встав на корме, я сосредоточился и стал читать нараспев заклинание, которое продиктовал мне Амалон ещё раньше — я знал его наизусть. Это было длинная, труднопроизносимая фраза, на непонятном языке, с непонятными словосочетаниями и модуляциями голосом — я всяко пытался их воспроизвести. Амалон и остальные мои спутники с надеждой смотрели за мной, я чувствовал это всей спиной, заволновался….и сбился. Вздохнул, сосредоточился — и начал всё заново. Холодная ярость и отчаяние придавало силу моим словам — я не для того, столько боролся, выживал, чтобы погибнуть в чужом море, бесславно повиснув на рее, как тухлая груша.

Я повторял и повторял заклинание снова и снова, пытаясь подобрать нужный тон, нужный тембр голоса… вначале ничего не происходило, потом, постепенно, небо стало темнеть, темнеть, рванул порыв ветра и вдруг, на море, образовался, вначале небольшой вихрь, он стал закручиваться, увеличиваться в размерах, набирать мощь и вот — ревел и сверкал молниями огромный вращающийся ствол, который полз в сторону вражеского фрегата всё быстрее и быстрее. Они стали убирать паруса, на мачтах по реям забегали люди — но было поздно. Страшный «хобот» ударил в мачты фрегата, те сломались как спички, затем ураган стал поднимать, закручивать и вертеть корабль, с которого сыпались фигурки людей.

Сзади крикнули:

— Остановись! Хватит! — я еле расслышал это в рёве ветра, Амалон вцепился мне в плечо, его глаза были вытаращены, лицо бело, как мел.

Я замер, вцепившись в ограждение борта и смотрел за дьявольским верчением урагана. Фрегат выпал с огромной высоты, врезался в поверхность океана и, развалившись на части, тут же утонул. Капитан Гарран закричал:

— Убрать паруса! Всем привязаться или сойти вниз! Задраить люки!

Через короткое время, на палубе было чисто — люди попрятались вниз, а те, кто остались наверху — привязались — кто к мачте, кто к другим массивным предметам на палубе. Вначале полил дождь, сплошным ливнем накрывший всё вокруг, и тут ударил ветер — этот ветер уже не был таким катастрофичным, как тогда, когда он уничтожал фрегат, но сила его была такова, что шлюп тут же лёг на бок, со сломанной мачтой, упавшей набок, накренившей судно и заваливавшей его вправо.

— Руби! Руби канаты! — завопил капитан и бросился к ящику с топорами.

Я тоже, отвязавшись, преодолевая плотный воздух, бросился за топором по наклонившейся палубе и стал лихорадочно рубить снасти. Наконец, судно освободилось от тяжести с правого борта и медленно встало на ровный киль. Впрочем — ровный — это было понятие растяжимое — шлюп мотало, как жалкую щепку, удары огромных волн били так, что снесли напалубную пристройку с печкой, улетели в пучину шлюпки, канаты, всё, что лежало на палубе и было не привязано. Я задыхался под тяжестью воды, дожидаясь, когда судно вынырнет из очередной водяной ямы. Приходилось крепко держаться, вцепляясь всеми руками за что угодно, лишь бы удержаться. Я не знаю, сколько это продолжалось — волны всё били и били, били и били…но всё-таки стали стихать, выглянуло солнце и через несколько часов шлюп покачивался на спокойной, лёгкой зыби. От урагана, вызванного магией не осталось и следа…как и от корабля с полутора сотнями людей.

Шлюп всё-таки набрал воды и его перекосило на один бок — сразу организовали откачку, черпали вёдрами воду из трюма и выливали за борт. Всё, что было не закреплено, или слабо закреплено — улетело за борт. Смыло одного матроса, некрепко привязавшегося на палубе. Те, кто оставался внизу — были побиты, но обошлось без переломов. Главное — все мои люди были целы. Но — двигаться мы не могли, и если будет шторм — это будет последний шторм в нашей жизни. Оставалось лишь ждать, что кто-то проплывёт рядом и нас спасёт.

Через неделю мы уже мечтали, чтобы это всё хоть как-то кончилось — пусть будут враги, пусть будет опасность — вот только не это изнуряющее и отупляющее покачивание в открытом океане. Еда уже кончалась — остались подмоченные прогорклые сухари, всё остальное поделили и съели. Вода пришла в совершенно неудовлетворительное состояние, приходилось пить чистое вино вместо воды и все были постоянно пьяны. Я — в том числе. Это напоминало мне глухой запой из моего земного прошлого. Я лежал рядом с бутылью вина, и иногда прихлёбывал из него несколько глотков…

— Это всё он, он — мерзкий колдун — закричал один из матросов, рыжий Вахаз — это из-за него всё! Он вызвал ураган! Надо убить эту тварь!

— Болван! Если бы не он, ты сейчас бы уже болтался на рее фрегата — вяло возразил Каран — сейчас не успокоишься, я тебе зубы выбью!

— Мы ему сейчас сами зубы выбьем, и тебе тоже! — четверо пьяных от вина матросов, вооружённые тесаками и абордажными саблями двинулись в нашу сторону. Мои люди тоже поднялись на ноги, с шелестом вынимая из ножен мечи…между нами осталось пять, два метра…лица пьяных, потерявших разум людей были искажены яростью…и вдруг послышался голос тётушки Марасы: